Л.Б. Лазебник, В.С. Беляева
АНГЕЛЫ ДОБРА
Житие и деяния московского доктора Федора Петровича Гааза
Москва 2011
Аннотация
На примерах деяний известных медиков-гуманистов авторы вновь возвращают читателя к идее милосердия и необходимости активного оказания помощи больным и обездоленным. Наиболее подробно освещена жизнь московского «святого доктора» Федора Петровича Гааза, приведены биографии других известных служителей добра, начиная с 18 века до наших дней. Богатая иллюстрациями книга позволяет не только окунуться в атмосферу первой половины 19 века, но и реально почувствовать связь времен.
Несущая высокий заряд альтруизма, монография направлена на формирование личности молодого читателя.
ЧАСТЬ 1
ФЕДОР ПЕТРОВИЧ ГААЗ
Надворный советник, кавалер ордена Св.Владимира IV ст.
Friedrich-Joseph Haas - Федор Петрович Гааз
(1780-1853)
Самый верный путь к счастию не в желании быть счастливым, а в том, чтобы делать других счастливыми…
Спешите делать добро, потому что коротка жизнь человеческая.
Спешите, потому что многие вокруг страдают от болезней
и насилия, несправедливости, унижений.
Спешите, потому что если не поспешите – одолеет зло
и вместе с ним победят в душе человека
отчаяние, страх, ненависть,
которые в свою очередь родят еще большее зло.
Ф.П.Гааз
Мы все спешим по делам — а он спешил делать добро.
Александр Нежный
«…И всякий, кто оставит домы, или братьев, или сестер, или отца, или мать, или жену, или детей, или земли, ради имени Моего, получит во сто крат и наследует жизнь вечную...» (Мф. 19: 29)
Что может сделать один против среды? – говорят
практические мудрецы, ссылаясь на поговорку
«Один в поле не воин». – «Нет!» - отвечает им
всей своей личностью Гааз: «И один в поле воин».
Вокруг него, в память него соберутся другие, и если
он воевал за правду, то сбудутся слова апостола:
«Все минется, одна правда останется».
А.Ф. Кони
ПРЕДИСЛОВИЕ
Будь то недуг плотский или духовный, в беде любой нуждается в помощи. Как нужно бывает опереться на плечо ближнего, укрепить дух, как иногда необходим совет хорошего врача!
Наша книга посвящена врачам – подвижникам. «Спешите делать добро…» - завещал великий бессребреник «святой доктор» Федор Петрович Гааз, католик, спасавший тела и души православных.
24 августа 2010 исполнилось 230 лет со дня рождения Федора Петровича Гааза, а 16 августа - 157 лет со дня смерти. Было ему жизни 73 года.
2 октября 2010 года в селе Тишково Московской области в честь 230- летия со дня его рождения был открыт ему мемориал.
На открытии выступали и представители Русской Православной церкви и пастор немецкоязычной католической общины св. Екатерины в России В. Велинг, занимающийся беатификацией доктора Гааза, что в католичестве является первой ступенью канонизации — причислению к лику святых.
26 августа 2010 года исполнилось 100 лет со дня рождения матери Терезы, лауреата Нобелевской премии мира, албанке по рождению, католической монахине, за свое подвижничество в Индии причисленной католической церковью к лику блаженных. Она прожила 87 лет.
Сколько совпадений, начиная с дат смерти!
Оба христиане-католики, оба отреклись от мирских ценностей, оба подвижнически несли свой крест в странах с иными конфессиями, оба заслужили народную любовь.
Но официальное признание имеют не оба…
Его Святейшество Патриарх Алексий II в 2007 году сказал:
«У православных и католиков общая позиция по многим вопросам современности. Мы можем и должны совместно говорить миру о христианских ценностях».
Конечно, главное - это память сердца, но для воспитания поколений важны и необходимы традиции и образы для подражания.
Из года в год, из века в век живут меж нами праведники - святые и блаженные, «чудачества» которых при их жизни с трудом воспринимается окружающими и вызывают, в лучшем случае, сочувствие, а чаще усмешку.
В дискуссии о докторе Гаазе известный христианский обозреватель Александр Нежный заметил: «Житие праведника в некотором смысле всегда трагично — будь то преподобный Серафим в стенах Саровской обители или его современник Фёдор Петрович Гааз на стогнах Москвы».
Далеко не каждый из нас способен на столь высокую степень самоотверженности, но научиться творить добро может каждый.
В России к личности великого милосерда-иноземца обращались всегда, когда нарастающая жестокость и агрессия общества требовали усмирения.
Появившееся в предверие великих потрясений первое подробное описание его жизни принадлежит известнейшему русскому правоведу Анатолию Федоровичу Кони и звучит очень красочно, т.к. создано «по свежим следам», когда в обществе были живы еще его деяния, была жива светлая память, были живы свидетели его добрых дел, светлые детские праздники устраивались у его могилы, а пятьдесят шесть лет спустя его смерти на территории созданной им бывшей Полицейской больницы был воздвигнут ему памятник.
Советский период времени характеризуется ежели не замалчиванием, то не упоминанием, поскольку с одной стороны он гуманист и за бедных, а с другой – сплошной антисоветчик, поскольку пример заступничества за понесших справедливое революционное наказание миллионов людей крайне опасен для власти.
Мне, родившемуся у Покровских ворот в начале сороковых и облазавшему с ребятами все окрестные дворы, хорошо знаком этот памятник в переулке, носившем тогда название Мечниковского по имени располагавшегося тогда в упоминаемом здании Института вакцин и сывороток им. И.И.Мечникова (Илья Ильич тоже ведь натерпелся от властей – в Императорскую Академию, несмотря на представление И.М.Сеченова, не прошел, из возглавляемой им Одесской бактериологической станции был буквально вытравлен, после чего принял, наконец, предложение Пастера, уехал в его лабораторию в Париж и уже там получил Нобелевскую премию).
К стыду своему должен сказать, было детское недоумение, почему памятник не Мечникову, а человеку с нерусской непонятной фамилией (к счастью, все забыли, что он немец), но воздадим должное мудрости и порядочности тогдашней администрации НИИ, не поставившей вопрос так, как он родился в моей неразумной голове. Дома я все-таки спросил, и дед мой, Петр Николаевич, родившийся через полвека после смерти Гааза и не в Москве, мог только сказать, что это был добрый врач, который помогал бедным. Вопрос снялся сам собой, хотя было непонятно, ведь не всем же добрым врачам ставят памятники.
К слову сказать, учась в Первом московском медицинском институте, я не услышал о Гаазе ни одного слова, в том числе и на курсе истории медицины. А может, просто учился не очень хорошо, отличные оценки были далеко не по всем предметам, а может быть и учителя мои, прошедшие суровую школу истории КПСС, исторического и диалектического материализма, о нем тоже ничего не знали.
Далее вышедший из эпохи «оттепели» Булат Окуджава поместил в одном из толстых журналов восторженное эссе о Гаазе, которое, как и многое другое, характеризовало окончание этой самой «оттепели».
Весьма значимым является вышедшее в постперестроечный период очень достоверное и очень литературное исследование нашего современника диссидента Льва Копелева, проведенное им и в России, и в Германии, в том числе и на родине Фридриха Йозефа Хааса в городке Бад Мюнстерайфеле.
Читается с упоением, великолепные зарисовки тогдашнего быта, занимательная имитация тогдашнего русского языка и онемеченного русского самого Федора Петровича, интереснейшие сцены, но самое главное – впервые обнаруженные и опубликованные автором подлинные документы.
Полагаю, что книга стала библиографической редкостью, но какое счастье, что есть в интернете библиотека Якова Кротова!
И конечно нельзя не назвать монографию моего доброго знакомого, крупного патофизиолога, декана медицинского факультета Университета дружбы народов Виктора Алексеевича Фролова, проделавшего путь от секретаря комитета комсомола 1-го МОЛМИ до книги о Ф.П.Гаазе.
Да и кому нужна дорога, ежели она не ведет к храму!..
Задуманная нами прежде всего как монография о великом москвиче Федоре Петровиче Гаазе, публикуемая с познавательно-воспитательной целью, в процессе работы переросла начальную идею, и, в том числе благодаря совету нашего издателя Сергея Васильевича Ванцова, настоятельно попросившего авторов еще раз внимательно перечитать гранки.
И тут вместо восторженного жизнеописания на первое место постепенно стало выходить желание развить мессианскую идею профессионального добра, как оказалось, неотделимую от идеи Бога. Каждый ведь по-разному приходит к идее Бога, и мы согласились с заключением, что у каждого поколения есть свой Бог.
Мы просмотрели очень большое количество литературы о Гаазе, работали в архивах, библиотеках, интернете, постарались собрать все и обобщить.
Нельзя не отметить, что очень большое количество публикаций о Гаазе принадлежат христианским источникам.
Попадались и очень редкие издания, как, например вышедшая в 1932 г. в Харбине книга «Врачи – подвижники, гуманисты», в виде приложения ко 2-му номеру журнала «Хлеб Небесный», изд. Казанско-Богородицкого мужского монастыря.
Пользуясь случаем, мы хотим принести глубокую благодарность нашим казанским коллегам за представленную архивную фотографию выпускника медицинского факультета Казанского университета Владимира Алексеевича Казем-Бека, называемого современниками харбинским Гаазом.
И тогда появилось желание хоть коротко, но рассказать и о других ангелах добра, показать, что добро, как и потребность в нем, вечны.
Появились маленькие подглавки об умершем в Херсоне обличителе российских тюремных порядков англичанине Джоне Говарде, и об участнице Крымской кампании англичанке Флоренс Найтингейл (надо бы, конечно, и о Даше Севастопольской, и о нашей гордости Николае Ивановиче Пирогове, известном своим альтруизмом), и об Альберте Швейцере, спасшем тысячи африканцев, и об основателе Красного Креста Анри Дюнане, и многих других, и постепенно открывались новые имена, но поняли, что одна книга не может вместить историю всего профессионального добра и подвижничества медицины.
И, как и в предыдущей нашей книге «Российские терапевты», мы обращаемся к коллегам – исследуйте историю своих городов, сел, областей, напишите правду о наших предшественниках, нам есть, чем и кем гордиться.
Мы полагаем, что читателю помогут найти себя Обращение доктора Гааза к женщинам и его Азбука христианского благонравия, поэтому и публикуем их на современном руссом языке.
Мы посвящаем и адресуем наш труд молодежи.
Учитесь быть добрыми, ибо Господь есть добро…
Сказал погибший в нацистском застенке соотечественник Фридриха Йозефа Гааза Дитрих Бонхоффер: «Один человек и Бог — это уже большинство».